Мы вступили в игру: Джинджит

Мы вступили в игру... Тогда еще не знали, какую. В игру за жизнь маленького малознакомого комочка. Первый ветеринар посоветовал купить только одну консервную банку паштета, т.к. вторая навряд ли пригодится. Другой врач предложил положить умирать под дерево, но я четко решила, если умрет, то на моих руках.
Нам сказали, что это девочка, и Женя предложил назвать ее по-израильски Джинджит (что означает Рыжая). Ночью она спала у меня подмышкой (блохи как-то не особо смущали в тот момент).  Ела через шприц, нехотя, с трудом (потом оказалось, что не тем кормили), а туалет сама сходить не могла - придумывали, как можно клизму поставить.
Женя первый раз в Москве, и помимо хваленых пробок в столице хотелось ему показать что-то еще. Когда ездили в Звенигород в гости, брали Джинджит с собой, на обратном пути заезжали к очередному ветеринару, потому что ей становилось хуже. На выходные поехали к подружке в гости за МКАД, котенок совсем обессилел: были на святом оздоровительном источник, и мы незаметно окропили Джинжит ( уж извините меня истинно православно верующие) - на войне все средства хороши. Затем поехали слушать колокольный звон, и все дети деревни подошли спросить, что же с котенком. А он просто лежал и спал, ни разу за два часа не подняв головы.

Потом были шашлыки, он продолжал дышать, но других признаков жизни не было. Изредка Джинджит урчала, и я понимала, что нет такой силы не свете, что заставит ее где-то оставить и идти помогать остальным с ужином. Все суетились, готовили шашлыки, а я просто сидела с котенком, пододвигая его ближе у животу - ведь там зарождается жизнь. Я заметила, как невербально Женя переговаривался с моими подружками: у него был опыт в спасении котят, и его опыт не давал Джинджит шанса на выживание. Я словила его отрицательное покачивание головы, но, наверное, мне все уже было неважно. Джинджит лежала на коленях, дышала и иногда урчала. Я легко поглаживала ее по спинке, ругая себя: как ты могла подумать, что у тебя может кошка? Ведь у тебя не тот стиль жизни, коты - не для тебя, так будет всем лучше и проще, если она уйдет на небо...   Просто отпусти, чтобы никто не мучился...
Наверное, именно тогда проснулось какое-то непонятное чувство материнской любви, и я вступила в переговоры с Богом: ведь нельзя такому маленькой не помочь, ей же жить надо, мир познавать, а мы что-нибудь придумаем: или хозяев хороших найдем или сами как-нибудь справимся.
Но она продолжала спокойно посапывать, а после ужина, когда мы пошли гулять, я положила ее запазуху, и она немного шевелилась... Мы уже перестали ее кормить, но взяли с собой в постель, чтобы не замерзла. А наутро было чудо! - она нашла поднос с омлетом и чуть-чуть из него поела. Первое проявление активности вселяло небольшую надежду.

Вспоминаю те дни, как в тумане:  по дороге домой мы снова поехали к ветеринару. Очередные препараты, лекарства. Помню, как мы ее принесли, положили не электрическую простыню, и она сразу заснула. Я оглянуться не успела, а она уже ножки вытянула и заснула... Очень не хватало ей тогда тепла.
Через несколько дней мы с Женей должны были лететь в Израиль на 7 дней. Котенку не становится лучше. Стоит ли говорить, что его пребывание в Москве очень сильно изменилось от запланированного? А теперь еще и я думаю, что надо сдавать билеты и оставаться ухаживать за Джинджит. Но проблема в том, что я не знаю, что для нее лучше, как не доставить еще больших страданий...

И мы начинаем обзвон всех клиник, стационаров, врачей, но везде один ответ: котенок должен

быть привит (а это как минимум 3-4 месяца), а нам всего 1-1,5 месяца.  Тогда я еще не знала про волонтерские организации, группы, приюты...
Я продолжала обзвон, надо верить в чудеса. Не знаю, во что я тогда верила, но мне нужен был человек, желательно врач, кто бы мог помочь. И в ночь накануне отъезда он появился. Кирилл, молодой ветврач, в частном порядке мы договорились, что он возьмет Джинджит домой ( в дополнение к своим двум огромным улиткам) и будет за ней следить.
Я прекрасно помню, с какой опаской я расставалась с этим рыжим комочком...
7 дней профессионального ухода, врач слал нам фото нашей "еврейской девочки", говорил, что раз она продержалась с нами 4 дня, то, значит, сможет и еще. Не знаю, можно ли быть счастливее, чем в тот момент, когда подобранный котенок начинает есть сам, и клизму ему ставить не надо, потому что и в туалет он может ходить самостоятельно. Одним словом - рыжий комок счастья рос и здоровел на глазах, благодаря доктору Кириллу.